Все статьи
Очерк военной истории Херсонеса
1941 Музей на линии фронта, затем осада, оккупация... Основная часть музейной коллекции вывезена в Свердловск и только после освобождения города возвращена обратно. Все эти тяготы и связанные с ними труды легли на плечи сотрудников Херсонесского музея. После освобождения Севастополя от немецко-румынской оккупации последовало длительное, вплоть до середины 1950-х годов, восстановление музея, осуществлявшееся в тяжелых экономических условиях.
К началу Великой Отечественной штат музея составлял 43 человека. Война застала его в момент подъема. В здании музея античной истории только что завершился ремонт, залы готовы были принять посетителей в обновленной экспозиции, выстроенной в соответствии с новыми требованиями музейной работы. Внедрялись в практику тематические экскурсии, велись занятия со школьниками и студентами. В музей пришли трудиться молодые перспективные научные сотрудники. Археологические исследования, в рамках которых было выделено несколько приоритетных направлений, носили планомерный характер.
В Херсонесе продолжали работу экспедиции Государственного Эрмитажа, Ленинградского отделения Института истории материальной культуры и Государственного Херсонесского музея. Раскопки на Северном берегу городища проводились под руководством Григория Дмитриевича Белова – археолога, специалиста по античной истории и культуре. Экспедиция музея приступила к изучению могильника в Инкерманской долине, а также памятников Гераклейского полуострова. Итоги работ на хоре планировали издать в виде «Гераклейского сборника». Продолжались раскопки херсонесского некрополя. Развивалась лекционная, культурно-просветительская и экскурсионная деятельность.
Война пришла в музей 22 июня 1941 года – над древним городом начали летать истребители, а уже через три дня во двор упала магнитная мина весом 0,5 тонны. Ради защиты работников музея и людей, проживавших на его территории, а также для спасения памятников и экспозиций реагировать нужно было незамедлительно.
«В 12 часов дня 22 июня 1941 года сотрудники собрались на общее совещание. Иван Данилович Максименко, директор Херсонесского музея, выступил перед собравшимися. Сам он был опытным в военном деле человеком, пройдя Первую мировую и Гражданскую войны, и прекрасно понимал, какие ужасы ожидают ставший уже родным ему музей и памятники в Херсонесе», – отмечает Татьяна Александровна Прохорова, заведующая научно-архивным отделом музея-заповедника Херсонес Таврический.
Вся обычная музейная работа была немедленно приостановлена, постоянные выставки свернуты, музейные ценности в кратчайшие сроки подготовлены к эвакуации. В те годы экспозиция состояла из двух частей, византийской и античной, каждая из которых насчитывала по 1,5 тысячи предметов, добытых в ходе раскопок, которые велись здесь с разной степенью интенсивности уже более ста лет. Археологические памятники, на которых на тот момент осуществлялись раскопки, сфотографировали, подробно описали и законсервировали.
Для поддержания боевого духа севастопольцев широко проводилась просветительская работа среди гражданского населения. В музее открыли несколько временных выставок, основная из которых – «История Херсонеса на материалах массовых и второстепенных, взятых из фондов музея». Организованы были также и тематические экспозиции, имевшие военно-патриотическое содержание, а именно: «Били, бьём и будем бить» (основанная на материалах Херсонесского музея и Дома Черноморского военно-морского флота), «Героическое прошлое русского народа» (при участии Севастопольского отделения кинопроката) и другие. Большим успехом среди воинских частей пользовались лекции на военно-исторические сюжеты, которые читали научные сотрудники музея.
Практически все работники музея в начале войны записались в народное ополчение. «Василий Петрович Лисин занимался политпросвещением, читал лекции в действующих частях. Станислав Францевич Стржелецкий взял на себя одну из сложнейших миссий – сопровождение коллекции во время эвакуации. Остальные сотрудники принимали участие в строительстве оборонительных сооружений вокруг Севастополя. Для постройки укреплений был отправлен даже музейный шанцевый инвентарь. Из музейных работниц создали противохимические и медицинские бригады», – говорит Татьяна Прохорова. Некоторые сотрудники были призваны в действующую армию, а В.П. Лисин ушел в партизанский отряд.
В ноябре 1941 года Херсонесский музей был закрыт по специальному распоряжению Народного комиссариата просвещения РСФСР (Наркомпроса), штат был распущен. Вчерашних музейщиков отправили в тыл, работать и помогать фронту. Многие из них устроились на заводы, другие – в санчасти, кто-то остался на территории музея и продолжал обеспечивать его деятельность. Среди них были Станислав Францевич Стржелецкий, которому предстояло покинуть Севастополь вместе с частью херсонесской коллекции, а также старейший из сотрудников – Николай Зиновьевич Федоров, которому на тот момент исполнилось 70 лет, из них в Херсонесе он проработал более 40.
Федоров знал каждый памятник на территории городища, в изучении многих из них он принимал личное участие. Поэтому необходимость защищать и осматривать их во время осады города он считал своей святой обязанностью.
По собственной воле в Херсонесе остались Александр Кузьмич Тахтай, опытный археолог, который накануне войны возглавлял средневековый отдел музея, его супруга Нина Васильевна Тахтай – библиотекарь музея, а также смотритель городища Анатолий Приваленко, который вместе с Федоровым совершал ежедневные обходы городища и занимался восстановлением разрушенных памятников.
В январе 1942 года Николая Зиновьевича в связи с ухудшением здоровья отправили в Севастополь. Тогда по приказу ГорОНО заниматься охраной и защитой памятников Херсонесского городища предстояло Александру Кузьмичу Тахтаю. Он исполнил свой долг до конца и оставался в музее в течение всего периода оккупации.
К началу Великой Отечественной музей располагал солидной специализированной библиотекой, в которой хранилось около 4,5 тысяч книг. Также в музее имелся большой научный архив, где было более 500 чертежей, свыше 500 дел, а также крупная фотонегатека почти на 8 тысяч негативов и фотоотпечатков. Все эти ценности нуждались в спасении.
«В первые же дни был разработан специальный мобилизационный план, согласно которому следовало укрыть коллекцию музея в одной из глухих деревень Крымского полуострова. Однако от этой идеи пришлось отказаться в виду того, что гитлеровские войска очень стремительно наступали и уже вплотную подобрались к Перекопскому перешейку», – рассказывает Татьяна Александровна Прохорова.
Тогда решили отправить часть херсонесской коллекции в эвакуацию в глубокий тыл, в город Свердловск.
Некоторые памятники, которые остались в музее, сотрудники поместили в две большие античные цистерны, мозаичные полы средневековых храмов засыпали толстым слоем земли, а часть научных материалов укрыли в специальном хранилище.
По эвакуационной разнарядке музею разрешалось вывезти три тонны груза, но благодаря настойчивому инициативному участию Ивана Даниловича Максименко фактически удалось отправить в тыл 8 тонн уникальных артефактов в 108 ящиках.
Последние приготовления завершились вечером 15 сентября 1941 г. Была упакована значительная часть коллекции: 11 298 артефактов, найденных в ходе раскопок с 1888 по 1940 год, 3 579 томов научной библиотеки, 573 архивных дела, 581 единицу научной картотеки с чертежами Гераклейского полуострова, планами городища и отдельными участками раскопок, около восьми тысяч негативов с памятниками Херсонеса, Горного Крыма, Балаклавы, Гераклейского полуострова.
Сопровождающий коллекции Станислав Францевич Стржелецкий вел путевой дневник, в котором подробно описывал весь путь и события, происходившие с ним. В условиях военного времени дорога из Севастополя до Свердловска заняла более трех месяцев.
Вот некоторые выписки из дела, содержащего материалы по эвакуации и реэвакуации музея в период Великой Отечественной войны и возобновлению работы музея, хранящегося в научном архиве Государственного музея-заповедника «Херсонес Таврический».
«[…] Согласно предписанию Наркомпроса, музейный груз следовало доставить морем в Новороссийск, далее предполагалась транспортировка по железной дороге до Свердловска. Таким образом, с некоторыми отклонениями, запланированный маршрут пролегал почти прямо на северо-восток. 16 сентября 1941 г. он был доставлен в порт, на следующий день погружен на баржу, выведенную на севастопольский рейд. Благодаря усилиям директора музея И. Д. Максименко 18 сентября 1941 г. работники музея самостоятельно разместили коллекции на теплоходе «Волга». Часть ящиков была повреждена при погрузке. Ранним утром 19 сентября 1941 г. «Волга» в составе группы судов под конвоем тральщика и двух сторожевых катеров выдвинулась в сторону Новороссийска».
О дальнейших событиях С. Ф. Стржелецкий писал: «В море узнал о распоряжении штаба флота – двигаться в Поти без захода в Новороссийск… Таким образом, утром 21 сентября «Волга» спокойно и без происшествий прибыла в Поти.
19–21.09 – следование до Поти, встреча с подводной лодкой у Сухуми, выгрузка в Поти.
Дорога была опасная, трудная и долгая. Сотрудники голодали и спасались от холода, заворачиваясь в солому и газеты.
26.09 – погрузка в чужой вагон из-за неразберихи и курс на Тбилиси; 28.09 – прибытие в Тбилиси, отсутствие денег, помощь Академии наук Грузии Джанашиа (заместитель президента), остановка до 10 октября; до 12.11 проезд в Баку; 20.11 – пароходом в Красноводск – прибытие 22.11.
24.11 – продвижение на Восток, отмечено, что при морозах; 26 декабря прибытие в Свердловск».
Уже на месте Стржелецкий постоянно следил за состоянием музейной коллекции, занимался ее обработкой, сверкой, инвентаризацией, переупаковкой.
Коллекцию, согласно приказу, разместили в помещениях Музея революции (бывшем доме инженера Н. Н. Ипатьева). Кстати, кроме Херсонесского музея в Свердловск в годы Великой Отечественной также были направлены коллекции Государственного Эрмитажа и Оружейной палаты Московского Кремля.
Вывезенная из музея научная библиотека являлась лучшей исторической и археологической библиотекой в Свердловске. Ею пользовались научные работники и профессорско-преподавательский состав крупнейших научных учреждений и учебных заведений – Свердловского госуниверситета, Свердловского государственного пединститута, Свердловского областного музея краеведения, 1-го Московского госуниверситета, филиала Государственного Эрмитажа и других.
Станислав Стржелецкий провел вдали от дома долгих 22 месяца. В это время он писал диссертацию, которая была посвящена эллинистическим домам Херсонеса. Но даже в относительно спокойном тылу люди страдали от недоедания, существовал острый дефицит самых элементарных вещей. Не хватало бумаги для работы. Станиславу Францевичу было неспокойно, за судьбу Херсонеса он переживал всем сердцем. В 1943 году, чтобы хоть как-то свести концы с концами, он охранял огороды, окружавшие здание музея, в котором размещались эвакуированные ценности из Херсонеса. За этот труд он получил 80 ведер картошки. Целью было дожить до конца войны, сохранить коллекцию без потерь и вернуть ее назад, в Севастополь.
Тем временем территория Херсонесского музея находилась в зоне разворачивавшихся боев, подвергалась обстрелам. Было развернуто два госпиталя, где оказывали помощь раненым бойцам.
За это время Херсонес повидал очень многое. На Северной стороне Севастополя, как раз напротив древнего городища, располагались немецкие огневые точки, откуда регулярно велись обстрелы. Во время оккупации больше всего пострадали крепостные стены. Чтобы устроить бомбоубежище, фашисты не только делали подкоп в стене, но и укрепляли его камнями, взятыми из кладок археологических памятников. А всего таких укрытий на территории музея насчитывалось более ста.
От бомбежек, взрывов и выстрелов пострадали многие помещения. Сильно был поврежден фасад и кровля здания античной экспозиции, в котором обрушился потолок, не уцелело ни одного окна. Не удалось избежать повреждений и бывшему архиерейскому дому (корпус византийской экспозиции). Осколками снарядов была разбита крыша, которая до того не ремонтировалась свыше 40 лет, проломлены стены, выбиты стекла. В дальнейшем для того, чтобы «залечить» все эти раны, потребовался не один год.
В начале июля 1942 года после ожесточенных боев полностью обескровленный Севастополь был захвачен, город лежал в руинах. Немцы вошли на территорию Херсонесского музея. Поскольку главные музейные здания еще оставались относительно пригодными для проживания, в них поселился командный состав некоторых вражеских частей.
Очевидцы вспоминали, что ставка расположилась в нынешнем здании античной экспозиции, к нему даже не подпускали рядовых солдат. В здании бывшего архиерейского дома разместили солдат, в здании церкви Семи священномучеников херсонесских располагался лекторий и кабинет А. К. Тахтая, впоследствии сгоревший, а в Свято-Владимирском соборе и на прилегающей к нему площади немцы оборудовали мастерскую по ремонту военных машин и склад боеприпасов. Там хранились фугасные мины, которые немцы развозили по огневым точкам. На территории музея появились немецкие захоронения.
Из работников музея в Херсонесе оставались Александр Тахтай и Анатолий Приваленко. Сначала оккупанты отправили их в концентрационный лагерь под Симферополем, устроенный в совхозе «Красный». После изматывающего заточения, допросов и проверок их отпустили. В лагере они провели 1,5 месяца и к моменту освобождения не имели ни средств, ни разрешительных документов. Путь до Севастополя пришлось преодолевать пешком. По пути, в Симферополе, они зарегистрировались в оперативном штабе Рейхсляйтера Розенберга (Айзенштаб – нацистская организация, занимавшаяся конфискацией и вывозом культурных ценностей с оккупированных немцами территорий) и только в середине августа 1942 года вернулись в Херсонес.
«Придя в музей, Тахтай поразился всеобщему запустению, которое царило в Херсонесе. Витрины с той частью экспозиции, которую не смогли эвакуировать, были разграблены. К счастью, немцы не тронули законсервированные памятники: мозаичный галечный пол на Северном берегу Херсонеса (хоть и знали о нем по данным некоторых свидетельств), мозаики в византийских храмах. Оккупантам было неведомо место захоронения античных цистерн, в которых Тахтай еще во время осады Севастополя спрятал эпиграфические памятники и другие крупные архитектурные фрагменты», – отмечает Татьяна Прохорова.
Немецкое руководство приняло А. К. Тахтая на работу в Херсонесе из политических соображений – ведь он владел немецким языком и хорошо знал памятники. Ему позволили оставаться на территории Херсонесского городища и даже совершать обходы. На протяжении всего периода оккупации он воспринимал эту работу в Херсонесе и обеспечение сохранности памятников как свой долг.
Тахтай оставался единственным научным сотрудником музея, поэтому волей-неволей водил экскурсии по территории Херсонеса для солдат и офицеров Вермахта. Все это в известной степени помогло ему завоевать авторитет среди немцев, которые стали даже называть его «герр профессор». Возможно, данное обстоятельство помогло ему нарушить планы по отправке в Германию (в дар высшему германскому руководству) двух экспонатов античного отдела – мраморного рельефа-аканта IV в. до н. э. и барельефа с изображением грифона II в. до н. э. В архиве музея хранятся редкие фотокадры, на которых запечатлен ящик, в который упакован ценный груз. На ящике – надпись по-немецки: «Конфисковано. Генерал-фельдмаршалу фон Манштейну, главнокомандующему 11-й армией».
После изгнания немецко-фашистских оккупантов из Крыма и Севастополя в музее начались работы по устранению последствий войны. Долгое время на территории Херсонеса оставалась брошенная военная техника. Ее убрали лишь в 1947 году. Тогда же стартовали масштабные работы по реставрации архитектурных сооружений. Очень много усилий было потрачено на восстановление оборонительных сооружений городища – башен, куртин и ворот, ведь они пострадали сильнее всего.
Во время оккупации А. К. Тахтай продолжал активные археологические раскопки, которые не прекращал и в период героического штурма и освобождения Севастополя в апреле – мае 1944 года.
В декабре 1944 -го из эвакуации вернулась вся музейная коллекция, а уже 23 февраля она была открыта для посещения. Об этом событии в тот же день написали в газете «Красный черноморец».
Подполковник Е. М. Ревенко с группой оперсостава ВВС Черноморского флота в то время помогал работникам музея в расчистке территории. В марте в новой послевоенной книге для посетителей появилась первая запись, которую оставил Ревенко: «Восстановление и открытие музея истории Херсонеса является культурным вкладом в дело возрождения города-героя Севастополя. Много еще надо для полного восстановления музея времени и средств, но и в настоящем состоянии экспонаты и материалы дают полное представление о славной истории Херсонеса – предшественника Севастополя…»
Тогда началась новая страница в истории Херсонесского музея. Она будет «написана» благодаря самоотверженному труду его сотрудников в конце 1940-х – начале 1950-х…
К началу Великой Отечественной штат музея составлял 43 человека. Война застала его в момент подъема. В здании музея античной истории только что завершился ремонт, залы готовы были принять посетителей в обновленной экспозиции, выстроенной в соответствии с новыми требованиями музейной работы. Внедрялись в практику тематические экскурсии, велись занятия со школьниками и студентами. В музей пришли трудиться молодые перспективные научные сотрудники. Археологические исследования, в рамках которых было выделено несколько приоритетных направлений, носили планомерный характер.
В Херсонесе продолжали работу экспедиции Государственного Эрмитажа, Ленинградского отделения Института истории материальной культуры и Государственного Херсонесского музея. Раскопки на Северном берегу городища проводились под руководством Григория Дмитриевича Белова – археолога, специалиста по античной истории и культуре. Экспедиция музея приступила к изучению могильника в Инкерманской долине, а также памятников Гераклейского полуострова. Итоги работ на хоре планировали издать в виде «Гераклейского сборника». Продолжались раскопки херсонесского некрополя. Развивалась лекционная, культурно-просветительская и экскурсионная деятельность.
Война пришла в музей 22 июня 1941 года – над древним городом начали летать истребители, а уже через три дня во двор упала магнитная мина весом 0,5 тонны. Ради защиты работников музея и людей, проживавших на его территории, а также для спасения памятников и экспозиций реагировать нужно было незамедлительно.
«В 12 часов дня 22 июня 1941 года сотрудники собрались на общее совещание. Иван Данилович Максименко, директор Херсонесского музея, выступил перед собравшимися. Сам он был опытным в военном деле человеком, пройдя Первую мировую и Гражданскую войны, и прекрасно понимал, какие ужасы ожидают ставший уже родным ему музей и памятники в Херсонесе», – отмечает Татьяна Александровна Прохорова, заведующая научно-архивным отделом музея-заповедника Херсонес Таврический.
Вся обычная музейная работа была немедленно приостановлена, постоянные выставки свернуты, музейные ценности в кратчайшие сроки подготовлены к эвакуации. В те годы экспозиция состояла из двух частей, византийской и античной, каждая из которых насчитывала по 1,5 тысячи предметов, добытых в ходе раскопок, которые велись здесь с разной степенью интенсивности уже более ста лет. Археологические памятники, на которых на тот момент осуществлялись раскопки, сфотографировали, подробно описали и законсервировали.
Для поддержания боевого духа севастопольцев широко проводилась просветительская работа среди гражданского населения. В музее открыли несколько временных выставок, основная из которых – «История Херсонеса на материалах массовых и второстепенных, взятых из фондов музея». Организованы были также и тематические экспозиции, имевшие военно-патриотическое содержание, а именно: «Били, бьём и будем бить» (основанная на материалах Херсонесского музея и Дома Черноморского военно-морского флота), «Героическое прошлое русского народа» (при участии Севастопольского отделения кинопроката) и другие. Большим успехом среди воинских частей пользовались лекции на военно-исторические сюжеты, которые читали научные сотрудники музея.
Практически все работники музея в начале войны записались в народное ополчение. «Василий Петрович Лисин занимался политпросвещением, читал лекции в действующих частях. Станислав Францевич Стржелецкий взял на себя одну из сложнейших миссий – сопровождение коллекции во время эвакуации. Остальные сотрудники принимали участие в строительстве оборонительных сооружений вокруг Севастополя. Для постройки укреплений был отправлен даже музейный шанцевый инвентарь. Из музейных работниц создали противохимические и медицинские бригады», – говорит Татьяна Прохорова. Некоторые сотрудники были призваны в действующую армию, а В.П. Лисин ушел в партизанский отряд.
В ноябре 1941 года Херсонесский музей был закрыт по специальному распоряжению Народного комиссариата просвещения РСФСР (Наркомпроса), штат был распущен. Вчерашних музейщиков отправили в тыл, работать и помогать фронту. Многие из них устроились на заводы, другие – в санчасти, кто-то остался на территории музея и продолжал обеспечивать его деятельность. Среди них были Станислав Францевич Стржелецкий, которому предстояло покинуть Севастополь вместе с частью херсонесской коллекции, а также старейший из сотрудников – Николай Зиновьевич Федоров, которому на тот момент исполнилось 70 лет, из них в Херсонесе он проработал более 40.
Федоров знал каждый памятник на территории городища, в изучении многих из них он принимал личное участие. Поэтому необходимость защищать и осматривать их во время осады города он считал своей святой обязанностью.
По собственной воле в Херсонесе остались Александр Кузьмич Тахтай, опытный археолог, который накануне войны возглавлял средневековый отдел музея, его супруга Нина Васильевна Тахтай – библиотекарь музея, а также смотритель городища Анатолий Приваленко, который вместе с Федоровым совершал ежедневные обходы городища и занимался восстановлением разрушенных памятников.
В январе 1942 года Николая Зиновьевича в связи с ухудшением здоровья отправили в Севастополь. Тогда по приказу ГорОНО заниматься охраной и защитой памятников Херсонесского городища предстояло Александру Кузьмичу Тахтаю. Он исполнил свой долг до конца и оставался в музее в течение всего периода оккупации.
К началу Великой Отечественной музей располагал солидной специализированной библиотекой, в которой хранилось около 4,5 тысяч книг. Также в музее имелся большой научный архив, где было более 500 чертежей, свыше 500 дел, а также крупная фотонегатека почти на 8 тысяч негативов и фотоотпечатков. Все эти ценности нуждались в спасении.
«В первые же дни был разработан специальный мобилизационный план, согласно которому следовало укрыть коллекцию музея в одной из глухих деревень Крымского полуострова. Однако от этой идеи пришлось отказаться в виду того, что гитлеровские войска очень стремительно наступали и уже вплотную подобрались к Перекопскому перешейку», – рассказывает Татьяна Александровна Прохорова.
Тогда решили отправить часть херсонесской коллекции в эвакуацию в глубокий тыл, в город Свердловск.
Некоторые памятники, которые остались в музее, сотрудники поместили в две большие античные цистерны, мозаичные полы средневековых храмов засыпали толстым слоем земли, а часть научных материалов укрыли в специальном хранилище.
По эвакуационной разнарядке музею разрешалось вывезти три тонны груза, но благодаря настойчивому инициативному участию Ивана Даниловича Максименко фактически удалось отправить в тыл 8 тонн уникальных артефактов в 108 ящиках.
Последние приготовления завершились вечером 15 сентября 1941 г. Была упакована значительная часть коллекции: 11 298 артефактов, найденных в ходе раскопок с 1888 по 1940 год, 3 579 томов научной библиотеки, 573 архивных дела, 581 единицу научной картотеки с чертежами Гераклейского полуострова, планами городища и отдельными участками раскопок, около восьми тысяч негативов с памятниками Херсонеса, Горного Крыма, Балаклавы, Гераклейского полуострова.
Сопровождающий коллекции Станислав Францевич Стржелецкий вел путевой дневник, в котором подробно описывал весь путь и события, происходившие с ним. В условиях военного времени дорога из Севастополя до Свердловска заняла более трех месяцев.
Вот некоторые выписки из дела, содержащего материалы по эвакуации и реэвакуации музея в период Великой Отечественной войны и возобновлению работы музея, хранящегося в научном архиве Государственного музея-заповедника «Херсонес Таврический».
«[…] Согласно предписанию Наркомпроса, музейный груз следовало доставить морем в Новороссийск, далее предполагалась транспортировка по железной дороге до Свердловска. Таким образом, с некоторыми отклонениями, запланированный маршрут пролегал почти прямо на северо-восток. 16 сентября 1941 г. он был доставлен в порт, на следующий день погружен на баржу, выведенную на севастопольский рейд. Благодаря усилиям директора музея И. Д. Максименко 18 сентября 1941 г. работники музея самостоятельно разместили коллекции на теплоходе «Волга». Часть ящиков была повреждена при погрузке. Ранним утром 19 сентября 1941 г. «Волга» в составе группы судов под конвоем тральщика и двух сторожевых катеров выдвинулась в сторону Новороссийска».
О дальнейших событиях С. Ф. Стржелецкий писал: «В море узнал о распоряжении штаба флота – двигаться в Поти без захода в Новороссийск… Таким образом, утром 21 сентября «Волга» спокойно и без происшествий прибыла в Поти.
19–21.09 – следование до Поти, встреча с подводной лодкой у Сухуми, выгрузка в Поти.
Дорога была опасная, трудная и долгая. Сотрудники голодали и спасались от холода, заворачиваясь в солому и газеты.
26.09 – погрузка в чужой вагон из-за неразберихи и курс на Тбилиси; 28.09 – прибытие в Тбилиси, отсутствие денег, помощь Академии наук Грузии Джанашиа (заместитель президента), остановка до 10 октября; до 12.11 проезд в Баку; 20.11 – пароходом в Красноводск – прибытие 22.11.
24.11 – продвижение на Восток, отмечено, что при морозах; 26 декабря прибытие в Свердловск».
Уже на месте Стржелецкий постоянно следил за состоянием музейной коллекции, занимался ее обработкой, сверкой, инвентаризацией, переупаковкой.
Коллекцию, согласно приказу, разместили в помещениях Музея революции (бывшем доме инженера Н. Н. Ипатьева). Кстати, кроме Херсонесского музея в Свердловск в годы Великой Отечественной также были направлены коллекции Государственного Эрмитажа и Оружейной палаты Московского Кремля.
Вывезенная из музея научная библиотека являлась лучшей исторической и археологической библиотекой в Свердловске. Ею пользовались научные работники и профессорско-преподавательский состав крупнейших научных учреждений и учебных заведений – Свердловского госуниверситета, Свердловского государственного пединститута, Свердловского областного музея краеведения, 1-го Московского госуниверситета, филиала Государственного Эрмитажа и других.
Станислав Стржелецкий провел вдали от дома долгих 22 месяца. В это время он писал диссертацию, которая была посвящена эллинистическим домам Херсонеса. Но даже в относительно спокойном тылу люди страдали от недоедания, существовал острый дефицит самых элементарных вещей. Не хватало бумаги для работы. Станиславу Францевичу было неспокойно, за судьбу Херсонеса он переживал всем сердцем. В 1943 году, чтобы хоть как-то свести концы с концами, он охранял огороды, окружавшие здание музея, в котором размещались эвакуированные ценности из Херсонеса. За этот труд он получил 80 ведер картошки. Целью было дожить до конца войны, сохранить коллекцию без потерь и вернуть ее назад, в Севастополь.
Тем временем территория Херсонесского музея находилась в зоне разворачивавшихся боев, подвергалась обстрелам. Было развернуто два госпиталя, где оказывали помощь раненым бойцам.
За это время Херсонес повидал очень многое. На Северной стороне Севастополя, как раз напротив древнего городища, располагались немецкие огневые точки, откуда регулярно велись обстрелы. Во время оккупации больше всего пострадали крепостные стены. Чтобы устроить бомбоубежище, фашисты не только делали подкоп в стене, но и укрепляли его камнями, взятыми из кладок археологических памятников. А всего таких укрытий на территории музея насчитывалось более ста.
От бомбежек, взрывов и выстрелов пострадали многие помещения. Сильно был поврежден фасад и кровля здания античной экспозиции, в котором обрушился потолок, не уцелело ни одного окна. Не удалось избежать повреждений и бывшему архиерейскому дому (корпус византийской экспозиции). Осколками снарядов была разбита крыша, которая до того не ремонтировалась свыше 40 лет, проломлены стены, выбиты стекла. В дальнейшем для того, чтобы «залечить» все эти раны, потребовался не один год.
В начале июля 1942 года после ожесточенных боев полностью обескровленный Севастополь был захвачен, город лежал в руинах. Немцы вошли на территорию Херсонесского музея. Поскольку главные музейные здания еще оставались относительно пригодными для проживания, в них поселился командный состав некоторых вражеских частей.
Очевидцы вспоминали, что ставка расположилась в нынешнем здании античной экспозиции, к нему даже не подпускали рядовых солдат. В здании бывшего архиерейского дома разместили солдат, в здании церкви Семи священномучеников херсонесских располагался лекторий и кабинет А. К. Тахтая, впоследствии сгоревший, а в Свято-Владимирском соборе и на прилегающей к нему площади немцы оборудовали мастерскую по ремонту военных машин и склад боеприпасов. Там хранились фугасные мины, которые немцы развозили по огневым точкам. На территории музея появились немецкие захоронения.
Из работников музея в Херсонесе оставались Александр Тахтай и Анатолий Приваленко. Сначала оккупанты отправили их в концентрационный лагерь под Симферополем, устроенный в совхозе «Красный». После изматывающего заточения, допросов и проверок их отпустили. В лагере они провели 1,5 месяца и к моменту освобождения не имели ни средств, ни разрешительных документов. Путь до Севастополя пришлось преодолевать пешком. По пути, в Симферополе, они зарегистрировались в оперативном штабе Рейхсляйтера Розенберга (Айзенштаб – нацистская организация, занимавшаяся конфискацией и вывозом культурных ценностей с оккупированных немцами территорий) и только в середине августа 1942 года вернулись в Херсонес.
«Придя в музей, Тахтай поразился всеобщему запустению, которое царило в Херсонесе. Витрины с той частью экспозиции, которую не смогли эвакуировать, были разграблены. К счастью, немцы не тронули законсервированные памятники: мозаичный галечный пол на Северном берегу Херсонеса (хоть и знали о нем по данным некоторых свидетельств), мозаики в византийских храмах. Оккупантам было неведомо место захоронения античных цистерн, в которых Тахтай еще во время осады Севастополя спрятал эпиграфические памятники и другие крупные архитектурные фрагменты», – отмечает Татьяна Прохорова.
Немецкое руководство приняло А. К. Тахтая на работу в Херсонесе из политических соображений – ведь он владел немецким языком и хорошо знал памятники. Ему позволили оставаться на территории Херсонесского городища и даже совершать обходы. На протяжении всего периода оккупации он воспринимал эту работу в Херсонесе и обеспечение сохранности памятников как свой долг.
Тахтай оставался единственным научным сотрудником музея, поэтому волей-неволей водил экскурсии по территории Херсонеса для солдат и офицеров Вермахта. Все это в известной степени помогло ему завоевать авторитет среди немцев, которые стали даже называть его «герр профессор». Возможно, данное обстоятельство помогло ему нарушить планы по отправке в Германию (в дар высшему германскому руководству) двух экспонатов античного отдела – мраморного рельефа-аканта IV в. до н. э. и барельефа с изображением грифона II в. до н. э. В архиве музея хранятся редкие фотокадры, на которых запечатлен ящик, в который упакован ценный груз. На ящике – надпись по-немецки: «Конфисковано. Генерал-фельдмаршалу фон Манштейну, главнокомандующему 11-й армией».
После изгнания немецко-фашистских оккупантов из Крыма и Севастополя в музее начались работы по устранению последствий войны. Долгое время на территории Херсонеса оставалась брошенная военная техника. Ее убрали лишь в 1947 году. Тогда же стартовали масштабные работы по реставрации архитектурных сооружений. Очень много усилий было потрачено на восстановление оборонительных сооружений городища – башен, куртин и ворот, ведь они пострадали сильнее всего.
Во время оккупации А. К. Тахтай продолжал активные археологические раскопки, которые не прекращал и в период героического штурма и освобождения Севастополя в апреле – мае 1944 года.
В декабре 1944 -го из эвакуации вернулась вся музейная коллекция, а уже 23 февраля она была открыта для посещения. Об этом событии в тот же день написали в газете «Красный черноморец».
Подполковник Е. М. Ревенко с группой оперсостава ВВС Черноморского флота в то время помогал работникам музея в расчистке территории. В марте в новой послевоенной книге для посетителей появилась первая запись, которую оставил Ревенко: «Восстановление и открытие музея истории Херсонеса является культурным вкладом в дело возрождения города-героя Севастополя. Много еще надо для полного восстановления музея времени и средств, но и в настоящем состоянии экспонаты и материалы дают полное представление о славной истории Херсонеса – предшественника Севастополя…»
Тогда началась новая страница в истории Херсонесского музея. Она будет «написана» благодаря самоотверженному труду его сотрудников в конце 1940-х – начале 1950-х…
Фото
